Интервью с экс-прокурором Измаильской местной прокуратуры, обвиняемым в смертельном ДТП в селе Кислица

В редакцию сайта "Бессарабия INFORM" обратился обвиняемый в резонансном. ДТП в селе Кислица экс-прокурор Измаильской местной прокуратуры Евгений Чабан, попросивший дать ему возможность рассказать некоторые подробности дела, о которых еще неизвестно общественности, а также свое видение ситуации.

После некоторых размышлений, руководствуясь принципами журналистской этики, согласно которым освещение судебных процессов должно быть непредвзятым к обвиняемым, учитывая, что человек, о котором СМИ распространяют информацию, имеет право на ответ (реплику, комментарий) в том же СМИ, а также , мы решили Евгению Чабану в этом праве не отказывать.

Сразу отметим, что редакция не разделяет некоторые субъективные мнения, которые озвучены в данном интервью и сомневаются в достоверности некоторых фактов, но мы его публикуем без особых правок, так как общественность должна слышать мнения разных сторон.

– Евгений, буквально через несколько дней после происшествия просили прокомментировать ситуацию, но Вы с нами общаться не захотели. Сейчас Вы сами являетесь инициатором нашей встречи. Что изменилось с тех пор?

– Изменилось многое. Тогда я не хотел общаться, а действительно не мог, так как Вы позвонили в не совсем подходящий момент. А больше Вы ко мне не обращались. Кроме того, к тому моменту следствие только началось, и я надеялся, что оно будет проведено объективно, а сегодня понимаю, что ошибался.

– Мы писали о том, как в тот роковой вечер развивались события, ссылаясь на слова свидетелей и наши источники. Вы с этой версией не согласны. Расскажите свою.

– Мы возвращались домой к моим родителям от матери моей жены, которая живет в этом же селе, и у которой мы отмечали Масленицу.

-Кто "мы"?

– Я, моя жена Ирина, двое наших детей и мой брат, приехавший в этот день из Одессы.

-Что дальше?

– Так как я был выпивший, то за руль села моя жена. Брат сел рядом с ней впереди, усадил перед этим мою старшую дочь сзади справа. А я сел слева за женой, взял на руки младшую свою дочь. Когда мы поворачивали с центральной улицы Школьной на второстепенную дорогу в тот же переулок, там стоял автомобиль Toyota Prado с включенным светом. Так как дорога узкая, чтобы разминуться с Prado, жена при повороте взяла чуть ближе к обочине и соскочила колесом в небольшую яму. Послышался звук, похожий на удар о диск. Мы проехали еще метров десять, чтобы съехать с перекрестка, так как Ира увидела, что сзади едет машина, и остановились немного за Prado. После этого брат вышел посмотреть, что с диском. В этот момент водитель Prado Сергей Чебан уже стоял у женщины. Я тоже вышел из салона и увидел, что она лежит на обочине в паре метров за нашей машиной, головой в сторону улицы Школьной. Сергей в этот момент ее перевернул на спину. Я подошел, потрогал пульс и сказал всем, что она жива. К этому моменту уже подошел отец Сергея Петр Чебан и моя жена. Сергей и Петр сказали мне, чтобы я положил ее в багажник и отвез в больницу и сказал, что нашел ее в канаве. Буквально в этот момент в проулок въехал Mercedes Sprinter, а вслед за ним наш знакомый на автомобиле Lexus. Мой брат подошел к водителю микроавтобуса и сказал, что нужно отвезти женщину в больницу, так как в багажнике ее везти неправильно. Я попросил Иру дать с заднего сиденья покрывало. Мы ее переложили на него и понесли в Sprinter. В этот момент Петр Чебан предложил моему брату 5000 гривен на лекарства. После этого я со своим знакомым и водителем микроавтобуса повезли потерпевшую в больницу, а мой брат с женой поехали домой увозить детей, так как они начали плакать. Затем они с моим отцом приехали в больницу. Ну а дальше уже были следственные действия, осмотр машин и т.д.

– Вы сказали, что сомневаетесь в объективности следствия? Почему?

– Не только я, но и ряд других людей, знакомых с материалами дела, ждем оправдательный приговор. Не столько потому, что я не виноват, хай на этот вопрос все-таки ответит суд, а больше потому, что вся система, начиная от рядового полицейского, заканчивая судьями полностью неработоспособна. У всех, кто знакомился с материалами дела, возникает ряд вопросов и несостыковок, на которые сотрудники милиции и областной прокуратуры не дают ответов.

– Что вы имеете в виду?

– Самое слабое место обвинения, это полное отсутствие неопровержимых вещественных доказательств. Несмотря на это, дело было построено на догадках и предположениях и передано в суд. Так, например, автомобиль Audi Q7, на котором мы ехали в тот вечер с семьей, полностью цел, на нем нет ни одной царапины и никаких следов контакта с телом потерпевшей. Единственное на что ссылаются эксперты в материалах дела, это возможность наезда на низкой скорости, в связи с чем следов может и не быть. Но это просто допущение, а не подтверждение.

– В Вашей семье есть еще один точно такой же автомобиль, и вы его могли просто поменять.

– Во-первых, эти автомобили разного модельного ряда и внешне отличаются достаточно сильно. Несмотря на то, что все свидетели данных событий указывают на наличие в госномере трех семерок, следственное управление прокуратуры Одесской области оперативно разыскало второй автомобиль и установило, что в этот период времени он не выезжал. На мой взгляд, это было единственное правильное и профессиональное действие в этом деле.

– А что же, по-вашему мнению, было сделано неправильно или непрофессионально?

– На месте ДТП работала следственная группа, собравшая ряд вещественных доказательств, а именно два фрагмента фары и один фрагмент подкрылка, которые хранятся в материалах дела. Экспертиза не подтвердила принадлежность данных фрагментов к автомобилю Audi Q7 и их оставили без внимания. Также на месте ДТП был свежий след торможения, привязать каким-то образом к Audi Q7 его не удалось, и его тоже оставляют без внимания. По вещам погибшей что-то установить не удалось, однако четко указано, что следы волочения не найдены. Таким образом, дело передано в суд без неопровержимых доказательств.

– Вот прямо совсем без доказательств?!? На что тогда рассчитывает обвинение?

В нашей судебной системе главным подтверждением являются экспертизы. Выводы первичной экспертизы для следователей неутешительны. Пункт 3 в переводе звучит так: «На теле погибшей Уштюк М.Н. следов и повреждений, характерных для наезда, переезда, волочения не обнаружено. В механизме возникновения перечисленных телесных повреждений могли иметь место (удар, ушибы), изгиб и волочение тупым предметом (предметами). Характер и локализация повреждений мягких тканей, внутренних органов груди и живота, их многочисленность и ширина могут свидетельствовать о возможном возникновении повреждений в результате ДТП при столкновении движущегося транспортного средства покрытие). Преимущественно левосторонняя локализация повреждений указывает на то, что они возникли в результате действия травмирующей силы на левую половину тела».

Вроде бы для объективности следствия была назначена повторная экспертиза в Одессе, которая дала еще более неподходящий для следователей результат. Там в выводах четко указано, что повреждения являются результатом транспортной травмы, а именно от удара транспортным средством с возможным дальнейшим забрасыванием тела на капот и сбрасыванием его на дорожное покрытие. Также указывается, что потерпевшая была в вертикальном положении и местом первичного удара была задняя левая часть тела. О возможном наезде ничего не сказано.

По странному стечению обстоятельств, учитывая, что наличие целого автомобиля без следов ремонта не укладывалось в выводы первых двух экспертиз, а сроки досудебного расследования истекали, и требовалось иметь хоть одно доказательство виновности для передачи дела в суд, комплексная экспертиза дала прокуратуре нужный результат.

При ее проведении (она, кстати, ничего сама не исследовает, а только обобщает выводы всех предыдущих экспертиз), вопреки выводам двух экспертов было сделано заключение, что травмы потерпевшей нанесены в результате сдавливания, то есть наезда, что явно противоречит , в которых говорится о столкновении Думаю, что именно этой экспертизой и полагает все надежды обвинение.

– С момента начала следствия и по сей день Ваша позиция не поменялась и Вы по-прежнему не признаете свою вину. Вы настаиваете, что за рулем были не Вы, что погибшая была Вами обнаружена уже в безсознательном состоянии на обочине дороги, а Вас словно просто назначили виновным. При этом, по Вашим словам, не имея даже неопровержимых доказательств. Честно говоря, сомнительная версия. Хотя бы потому, что непонятно зачем это нужно прокуратуре? Почему, если Вы действительно не совершали этого ДТП, следователи не установили настоящего виновника?

– Был огромный общественный резонанс и его нужно было как-то успокоить. В Украине действует презумпция невиновности, но существует мнение, что если доказательств недостаточно, а больше совершит некому, то оправдательное решение куплено. Сегодня каждый старается выйти из любой передряги в первую очередь с наименьшими потерями для себя. Для руководства областной прокуратуры таким выходом было согласиться с мнением общественности. Следовательно, я объясняю то, что следственное управление прокуратуры Одесской области сначала очень активно взялось за расследование, а когда с мая месяца в материалах дела стал фигурировать автомобиль Фольксваген, то его даже никто не осмотрел.

– А как же быть со свидетелями ДТП, которые все видели?

Из трех свидетелей в автомобиле Toyota Prado один находился на заднем сиденье и как ни странно, ни разу не вышел из машины за все время и ничего соответственно не видел, или знал о чем речь и видеть не хотел. О конфликте между семьей свидетелей и моей, который находится в вялотекущем состоянии с 2008 года, знает всю деревню. Первичные показания свидетелей, отца Чебана Петра и сына Чебана Сергея набраны на компьютере и практически не отличаются друг от друга, чего в реальной жизни не бывает. Это говорит о том, что следователь опросил первого свидетеля, а во втором случае просто скопировал текст и внес незначительные правки в него, после чего показания были подписаны. На видеозаписи на Вашем сайте Чебан Петр уходит от прямого ответа, что он видел, а говорит, что все видел сын. Также, по его показаниям, потерпевшая находилась вся в крови, что в дальнейшем никем и ничем не подтверждается. Его сын Чебан Сергей, который является основным свидетелем обвинения, также является близким родственником владельца автомобиля Volkswagen и ведет с ним совместную хозяйственную деятельность.

Но это не все свидетели, в материалах дела есть объяснения свидетеля, который достаточно долго двигался по улице перпендикулярной той, на которой нашли потерпевшую и многое видел. Так вот, по этим показаниям, автомобиль Toyota Prado находился изначально не слева, а справа от перекрестка, причем передней частью был развернут в сторону ул. Матросская, то есть в противоположном направлении, что явно не соответствует объяснениям самого владельца автомобиля Чебана Сергея при проведении следственных действий 27 февраля. Кроме того, он потом постоянно ездил мимо сотрудников полиции и наблюдал за следственными действиями, однако желания не было, а появилось это желание только 28 февраля. Эти два фактора и послужили причиной осмотра его автомобиля через три дня после ДТП.

– Вы уже несколько раз упомянули автомобиль Volkswagen. Что это за автомобиль, почему он появился в деле и кому принадлежит?

– Сотрудники полиции осматривали все возможно-причастные к делу автомобили на предмет повреждений. Даже то, которых не было на месте происшествия. Были осмотрены две Audi Q7, моя личная Audi А6, Mercedes Sprinter, на которой потерпевшую отвозили в больницу, а также Toyota Prado свидетелей. При этом сотрудники полиции осматривали машины очень тщательно, что даже вызвало некоторую нервозность у владельца микроавтобуса Mercedes.

Позже вспомнили, что в семье свидетелей есть еще один автомобиль – Volkswagen. Но выяснилось, что он был продан в другой город через несколько дней после происшествия. Мы нашли этот автомобиль и осмотрели, увидев на нем следы покраски, которые видны не вооруженным глазом, хотя предыдущий и нынешний владельцы в материалах уголовного дела утверждают, что автомобиль не красился. При осмотре его подкапотного пространства видно, что в ДТП с участием других транспортных средств он не попадал, но почему тогда красит не поврежденный автомобиль, включая стойку лобового стекла?! Это единственное место, которое, при неповрежденных лонжеронах автомобиля, может повредить только пешеход после удара о капот.

Возможно, этот автомобиль притянут в дело за уши, а возможно и двигался в направлении ул. Лиманская со скоростью около 60 км/час, возможно, совершил торможение и оставил след на асфальте на схеме ДТП. Возможно, совершил наезд и потерял часть подкрылка и фрагменты фары, в результате чего автомобиль и потерпевшая получили повреждения сопоставимые с выводами первичных экспертиз и показаниями свидетелей: шла в сторону дома, удар сзади в левую часть, отбросило на встречную полосу головой вперед. Возможно, водитель скрылся с места ДТП, отремонтировал и продал автомобиль в Херсонскую область по истечении трех дней с момента ДТП. Возможно, водитель в момент ДТП позвонил своим родственникам Петру и Сергею Чебанам, и они приехали на место, но просто не успели ничего предпринять. А не слишком ли много машин и людей одновременно собралось на обычно пустой улице?

– Как-то слишком много «возможно».

– В данном деле органом расследования является следственное управление прокуратуры Одесской области. Оно и должно было дать ответы на все эти предположения, так как не должно быть в суде предположений и неотвеченных вопросов, должны быть факты.

Тем не менее, никто не осматривал автомобиль Volkswagen, а он, между прочим, имеет следы замены лобового стекла, замены переднего бампера, а также покраски передней части. Причем это сделано настолько поспешно, что шпатлевка не успела высохнуть и вода, находящаяся в ней подняла пузырями краску. Да и куска правого переднего подкрылка на машине тоже до сих пор не хватает.

При этом следственному управлению прокуратуры надо было разобраться, почему в показаниях всех свидетелей есть существенные расхождения с фактами. Например, по показаниям Сергея Чебана, наезд совершался в направлении с ног к голове, и тут же, по его показаниям и показаниям других свидетелей, потерпевшая находилась ногами в сторону автомобиля после того, как он остановился. Кто ее развернул? Почему по всем показаниям Сергея Чебана потерпевшая двигалась по ходу движения автомобиля, а ее супруг и знакомая, у которой она находилась в гостях в тот вечер, и которые больше всех заинтересованы в объективности расследования, утверждают, что она шла к себе домой. нашему автомобилю?

Выводы экспертизы говорят о ударе в левую заднюю часть туловища, показания Сергея Чебана говорят о наезде сзади, но шла она в противоположном направлении. Почему основной свидетель Сергей Чебан дал 5000 гривен на месте аварии на потерпевшей, когда его об этом никто не просил. Из гуманных соображений? А почему потом забрал их обратно? Почему Сергей решил дать показания только 28 февраля? Что он делал с 26 февраля? Он был в деревне, и я подозреваю, что он ходил и слушал, о чем говорят другие свидетели. На сегодняшний день он основной и почти единственный свидетель и опасался, что если еще кто-то что-то видел, то будут принципиально другие показания. Чтобы это понять ему нужно было время.

– По расследованию Ваша позиция понятна. Что скажете о суде? Вы уже озвучили, что вы ожидаете оправдательный приговор. 

– Ожидаю, потому что надеюсь, что суд будет более объективным и установит истину. Первый обвинительный акт в этом деле был составлен с нарушением процессуальных норм, в связи с чем был возвращен на доработку, что не удивительно по общему состоянию дела. Это решение принималось вторым судьей, которому автоматическая система изначально распределила дело, и при правильном обвинительном акте он его не рассмотрел, а не нынешний судья (интервью было записано еще до того, как Степан Пепеляшков взял самоотвод – ред..), который чем-то не устраивает областную прокуратуру.

А вот что стоит за бездеятельностью следственного управления прокуратуры Одесской области – непрофессионализм, саботаж, желание скрыть преступление или нежелание расследовать, покажет время.