Крымский плен: отрезанное ухо и простреленные ноги (фото)

С самого начала мне не нравилось из чьей-то легкой руки введенное в обиход выражение «вежливые люди» в отношении захватчиков Крыма.

На мой взгляд, оно могло быть частью информационной войны, работавшей на озвученное Путиным утверждение, будто не бывает интервенций без единого выстрела, а значит в Крыму была не интервенция. Что-то вроде операции по наведению порядка.

Знакомому с историей человеку известно, что такие интервенции бывали, именно так Гитлер взял Судеты. Но я не об исторических аналогиях, а о лживости «вежливого» образа оккупанта. Мне хватило одной встречи в херсонском госпитале с ребятами, которые почти два недели находились в крымском плену, чтобы этот образ рассыпался в прах.

Моих собеседников зовут Андрей Щекун и Юрий Шевченко. Объединяет их только от крымского плена, через которое они прошли, до этого ребята не были знакомы.

Андрей – сознательный украинец, родом из Львовщины, филолог по образованию, последние 23 года жил в Бахчисарае с женой и тремя детьми. Жена из местных, дети родились и выросли в Крыму. Возглавлял общественную организацию "Украинский дом", боролся за украинскую школу, в последние месяцы был активистом крымского Евромайдана. Личность известная и публичная. Накануне празднования 200-летия Тараса Шевченко он пришел на вокзал в Симферополе, чтобы забрать пятьдесят украинских флагов, которые передали ему из материковой Украины. Это кончилось для него почти двухнедельным пленом.

Юрий — совсем молодой парень из Павлограда, что на Днепропетровщине, без особого интереса к политике. Возможно, именно это отсутствие интереса чуть не стало для него роковым. Ведь он поверил своему крымскому другу, что на полуострове «все тихо, нормально», и принял его приглашение приехать в гости, взял с собой рюкзак «с вещами по сезону». Он также был задержан на вокзале в Симферополе – его приняли за активиста какой-то радикальной организации.

«Это были очень агрессивно настроенные люди, – рассказывает Юрий. — На мой вопрос, милиция они или кто мне просто заломили руки за спину, надели наручники, взяли за шиворот и бросили в легковую машину. На пол между передним и задним сиденьями. Кричали, что ты козёл, урод, приехал нам здесь всю малину портить. Потом человек, сидевший на переднем сиденье, достал нож, пригрозил, что сейчас порежут меня здесь на куски. И отрезал кусок уха…»

Раненное ухо Юрия

Юрия куда-то доставили, выбросили на улице, где сильно избили прямо на асфальте, потом передали второй группе. Если первая похожа по описанию так называемой «самообороны Крыма», то вторая была одета в форму «Русская березка», люди в масках, с рациями, вооружённые автоматами. Кто-то из них сказал: "Прострелите ему, на хрен, ноги". И Юрию действительно прострелили обе ноги, пулы доставали уже в Херсоне, более чем через неделю.

Юрия затащили в какое-то помещение, бросили лицом на пол, где он пролежал в луже своей крови, после чего раздели до трусов, привязали скотчем к стулу так, что шевелиться было совершенно невозможно. Хлопец спросил своих захватчиков, где он, что с ним…

„А ты подумай, отвечали они мне, зачем ты ехал, что ты планировал, хіба не понимаешь, куда ты попал? В таком наглом тоне все…», — рассказывает Юрий.

Происходило это, говорит парень, как на войне, даже без создания видимости соблюдения законности. Хотя это только в быту говорится, что "война все спишет", на самом деле преступление остается преступлением даже в условиях войны. И за него, хочется верить, виновные однажды ответят.

Ноги Юрия

То и дело к Юрию заходил человек с автоматом, молча наводил на него оружие и делал вид, что сейчас выстрелит. После того, как он смог освободиться от скотча, его приковали наручниками к батарее.

«Допросы, допросы, допросы… Ну, мне нечего было скрывать, я все рассказывал, но их моя простая история не устраивала. Они хотели рассказать о боевиках «Правого сектора», где их отряды скрываются в горах… Да откуда мне знать?!», – говорит парень.

Ноги Юрия

Затем Юрия привезли к остальным заложникам. Здесь они находились все с завязанными глазами, несколько дней их не выводили даже в туалет, приходилось ходить под себя.

Юрий добавляет, что ему еще повезло. Из-за нанесенных сразу сильных ранений его уже особо не трогали, даже разрешили спать на матрасе – остальные ютились кто на полу, кто на стульях. А вот над парнем, который был на Майдане, издевались постоянно. Помимо физических пыток и «тренировок» («упал-отжался») заставляли петь русский и советский гимны, кричат ​​«Слава России» и т.п. Постоянно приходили новые люди, чтобы помучить его.

«Хотя я того парня и не знал совсем, вы понимаете, душу рвали эти издевательства над ним, они же при нас всех происходили… а как он страшно кричал! Мне казалось, что я навечно попал в пекло», — дрожащим голосом вспоминает Юрий.

Через те же испытания пришлось пройти и Андрею Щекуну вместе со своим соратником, 64-летним Анатолием Ковальским, преподавателем аграрного университета в Симферополе. Единственное что они действительно находились на вокзале с «политической» целью и сначала были задержаны милицией «для выяснения». Вернее, дружинниками с красными повязками советского образца и георгиевскими лентами, которые отвели их в отделение. Но уже оттуда их забрали лица с неизвестным статусом, отвезли в какой-нибудь подвал на машине Анатолия Ковальского, которую, естественно, присвоили. Мужчин избили, скрутили руки, завязали глаза и раздели догола.

Андрея и Анатолия спрашивали в том числе и током. Чего добились? Все того же – базы, паролы, имена боевиков «Правого сектора»…

Рука Андрея

Какое-то предчувствие беды заставило Андрея за несколько дней до оккупации увезти семью на материк. Но в Бахчисарае у него остается трехкомнатная квартира. У Анатолия Ковальского – дом в Симферополе. Куда они не смогут возвратиться, пока на их земле находятся «вежливые люди», а если быть чётким — параноидальные садисты.

Будимир