Суворов перецеловал солдат и воскликнул – “Победа или смерть”

 Князь Григорий Потемкин, командовавший войсками на юге империи, утверждал, что "он (Измаил) вяжет руки для предприятий дальних", имея в виду наступление на Константинополь. В результате действий царских генералов все крепости скоро пали, а к последней русская армия подошла в конце осени. Первое наступление на Измаил началось 29 ноября. Подошла гребная флотилия под командованием полковника Иосифа де Рибаса, но потом он счел нужным увести свой флот от Измаила, потерял убитыми и ранеными более трех сотен человек.

Со стороны суши крепость осаждали только 2 декабря. С левой стороны Дуная расположились войска генерала Михаила Кутузова. С другой стороны войска генерал-поручика и родственника всесильного князя Павла Потемкина. Всего под крепостью собралось около 30 тысяч солдат. Но общего командования не было, каждый генерал действовал без помощи других.

 Потемкин понимал, что, пока не пал Измаил, переговоры о мире будут только потерей времени. Он понимал, что овладение Измаилом не по плечу ни одному из находящихся там генералов, а потому решился поручить дело Суворову.

– В начале декабря князь послал графу Суворову секретный ордер, в котором писал, что флотилия де Рибаса истребила неприятельский флот и пора бы уже начать штурм, взял под командование все имеющиеся там русские войска, – рассказывает профессор кафедры новой и новейшей истории ОНУ им. Мечникова Федор Самойлов. – Дела наших армий под Измаилом шли очень плохо. Зимние холода и недостаток продовольствия, а также нерешительность командования оказывали деморализующее влияние на людей.

Офицеры производили лишь слабую бомбардировку. У осаждающих остался всего один комплект снарядов. Некоторые подразделения даже стали отходить от крепости, но когда войска облетели весть о приезде Суворова под Измаил, все ожило. Де Рибас писал Суворову: “С таким героем, как вы, все затруднения исчезнут”.

13 декабря к расположению русских войск подъехали два невзрачных всадника – граф Суворов с казаком, который в небольшом узелке вез походное имущество генерала.

– Ботинки с раструбами, худо лакированные, худо сшитые, белый жилет, маленькая каска с зеленой бахромой – таков был наряд героя во всякое время года, – писал историк и офицер Генштаба Николай Орлов. – Наряд тем более странный, что иногда, по причине двух старых ран на колене, сильно его мучивших, на одну из ног он надевал бот, а на другую туфлю, расстегнул пуговицы и опустил чулок.

Военачальник сразу же стал планировать штурм крепости. Хотя в его распоряжении было почти на 10 тысяч человек меньше, чем у турок, Суворов делал ставку на лучшую выучку войск и дисциплину. Сам он лично показывал приемы штурма и учил солдат действовать штыком, при этом врага представляли связки прутьев.

К коменданту крепости тем временем было отправлено письмо с предложением сдаться, на раздумья отводились сутки. Один из подчиненных пашей, принимавший письма, сказал: "Скорее Дунай остановится в своем течении и небо обрушится на землю, чем удастся Измаил". 20 декабря Мегмет-паша послал графу письмом, в котором просил дать ему еще десять дней для окончательного решения, но Суворов ответил отказом.

 На военном совете граф сказал своим офицерам: “Два раза русские подходили к Измаилу и два раза отступали они. Теперь, в третий раз, остается нам только взять огород или умереть”.

– Казак Матвей Платов (после герой Отечественной войны – авт.), которому, как младшему в совете, следовало первому подать голос, громко сказал: “Штурм!”. Все остальные к нему присоединились, – отмечает историк. – Суворов бросился на шею Платову, а потом перецеловал всех по очереди и сказал: “Сегодня молится, завтра учится, послезавтра – победа или славная смерть…”.

Штурм был назначен на 22 декабря. Атакующие войска разделялись на три отряда: первый под руководством де Рибаса подходил с речной стороны, второй под начальством Потемкина наносил удар на западную часть крепости, а третий под командованием Александра Самойлова – на восточную. Суворов задумал начать штурм в 5 часов утра, примерно за 2 часа до рассвета. Темнота нужна была для внезапности первого удара и овладения валом.

Несмотря на секретность операции, турки знали о готовящемся штурме. Дату начала наступления им поведал сказок-перебежчик. Штурм крепости начался несколькими колоннами по сигналу ракеты. К утру, несмотря на яростное сопротивление противника, главный вал был уже взят нашими войсками. После нескольких минут отдыха колонны с разных сторон двинулись вперед.

– С ружьями наперевес, с музыкой, русские солдаты двигались к центру города, опрокидывая все на пути. Узкие улицы были полны защитников, из всех домов производилась стрельба, на всех площадях был неприятель, – писал Орлов. – Врагами были не только мужчины, но и женщины, которые с ножами и кинжалами в руках бросались на русских, как бы в поисках смерти.

К обеду битва в основном была окончена. Войскам осталось только уничтожить отряды врага, которые забаррикадировались в казармах, мечетях и в цитадели. Потери турок были огромны, на одних убитых оказалось более 26 тысяч человек. Из 9 тысяч пленных на следующий день две тысячи погибли от ран. Из всего гарнизона спасся только один человек. Легкораненный упал в воду и переплыл Дунай на бревне, где сообщил своим соотечественникам страшную новость. Русские потеряли около 4 тысяч убитыми и 6 тысячи ранеными. Особо большие потери были среди офицерского состава – 400 человек из 650 человек.

Взятие Измаила имело огромное политическое значение. Уже в 1792 году турки были вынуждены заключить Ясский мирный договор, по которому граница между империями проходила по Днестру. Таким макаром, все Северное Причерноморье отошло к России.

 – Под Измаилом собралось много посторонних офицеров и знатных иностранцев, желавших отличий, славы или сильных ощущений. Каждый из них хотел получить какую-нибудь часть в команду, в результате чего было создано несколько искусственных должностей. Некоторые полковники командовали батальонами, даже сотнями стрелков или просто состоявших при колоннах. Среди них были и основатели Одессы – Ланжерон и Ришелье.

– Штурм должен был начаться по сигналу ракеты. Чтобы турки ничего не подозревали, всю неделю до 22 декабря русские каждую ночь в определенное время запускали ракеты в небо.

– Одним из адъютантов Суворова был князь Григорий Волконский, ставший прототипом героя романа Толстого “Война и мир” Андрея Болконского.

– Убитых турок было так много, что предать земле всех убитых не было возможности, поэтому во избежание эпидемий Суворов приказал бросать тела в Дунай. Вот трупов очистили только через шесть дней. Сама же река стала красной от человеческой крови.

– Суворов рассчитывал за измаильский штурм получить чин генерал-фельдмаршала, но Григорий Потемкин, из-за неприязни к нему поступил так, что императрица удостоила его чина подполковника Преображенского полка. Сам же князь, приехавший в Петербург, получил в награду фельдмаршальский мундир, расшитый алмазами, ценой в 200 тысяч рублей, и Таврический дворец.