Из Донецка: Берегите мир у себя дома. Мы у себя не сберегли

Дорогие мои, вы не представляете, как это ужасно и страшно видеть, как умирает твой огород. Донецк уже никогда не будет таким, как я его помню, вы никогда его не увидите таким, как раньше.

Внешне он пока еще выглядит цветущим, весенним огородом – с буйной зеленью, гуляющими детьми, открытыми продуктовыми, множеством цветов, широкими улицами, а за окном у меня на теннисном корте стучит мячик. Он выглядит как человек, который смертельно болен, и еще не знает, что очень скоро умрет.

Он почти такой, как раньше. Почти – потому что уже появились язвы в виде блокпостов, бетонных укреплений с мешками, вооруженных людей в масках с автоматами. Потому что количество машин на улицах снизилось в несколько раз. У выходных машин на улицах почти нет – и пугающая, удручающая тишина.

Он погибает. После десяти вечера нет ни одного работающего магазина, аптеки, ни одного человека на улицах, из машин – только такси. Все кафе, все заведения закрыты.

Для того чтобы после десяти вечера пройти пятьсот метров и провести своего товарища к его дому, мы оба берем паспорта – и нам обоим не по себе, комендантское время. Для того, чтобы пройти после десяти вечера километр по центру города – а я живу в центре города, нужно быть очень отчаянным или пьяным – потому что я несу гитару в кофре, и мало ли что взбредет в голову людям с оружием – я ужасаюсь тому , что я боюсь ходить по своему огороду.

Звук приближающейся сзади грузовой машины теперь мне напоминает звук приближающейся вертушки. Я оборачиваюсь. Вижу грузовик – а иногда – военную колонну. А при звуках выстрелов дети, гуляющие во дворах, испуганно уносятся домой, рядом с такими же испуганными мамами и бабушками. Привыкают.

Все разговоры, кроме тех, когда начнется война в городе, только о двух вещах – куда ты думаешь уезжать, и когда. Вопрос об отъезде разделяется на две категории: куда ехать, когда начнется война, и куда уезжать жить, потому жить здесь будет нельзя. Кто-то хочет уехать на окраину города, кто-то в ближайшие села и поселки, туда, где не стреляют, или не будут стрелять. Где пока еще нет войны. Другие говорят: Луцк, Запорожье, Херсон, Львов, Днепр, Россия. Эти говорят об отъезде навсегда.

Мало кто хочет уезжать – но все понимают, что уезжать придется, потому что огород обречен. Никто не верит ни в благополучный, ни в быстрый исход. Не верю и я.

Ни войны, ни мира – и дикое, зашкаливающее напряжение, тревога, ожидание чего-то плохого, ужасного. Так можно прожить неделю, две – но не больше, больше не получится делать вид, что ничего особенного не происходит, потому что нужно жить дальше, потому что здесь дальше жизни не будет.

Закрываются компании – я даже не о индустрии, не о металлургии и шахте. Я о строительстве, бизнесе, непродуктовых магазинах, кафе, развлекательных заведениях. С бизнесом в Донбассе и Донецке покончено надолго. Кто может – отправляет работников в длительные, до сентября отпуска. Встретимся после войны. Кто может – эвакуирует сотрудников в другие города – то же Запорожье, Полтаву, Кривой Рог, Одессу, Киев. Но таковых очень мало. Большинство просто готовятся закрываться или закрываются.

Уже уехали те, кто смог уехать. Кто-то отправил из Донецка свои семьи. Многие готовятся уезжать. Те, кто останутся – они просто не могут, куда-нибудь, да и не на что. Или ждут, и верят в то, что все, может быть, будет не так уж плохо. Не так уж плохо, как уже есть.

Деньги у людей скоро кончатся, и заработать их здесь невозможно. Мне, кстати, кажется, что банки здесь кончатся даже раньше, чем деньги у людей. Потому что при любом исходе банки здесь не смогут, не будут работать – будь то война или даже если несколько тысяч вооруженных людей смогут установить полный контроль над двумя областями, где пока живет семь миллионов человек. Не будет банков – не будет зарплат, пенсий, экономики.

И это случится. Поэтому вопрос сейчас даже не в "заработать", а в "выжить". Да, друзья мои – мысли об этом.

Никто не верит в то, что то, кто здесь живет – кому-то нужны. Люди брошены, Донецк – это клетка, тюрьма, из которой пока еще можно вырваться – бросил все, квартиры, имущество, работу, свои надежды и планы на будущее, вырваться, потому что нужно выжить – это важнее.

Все понимают, что это очень долго. Что будет очень плохо. Очень плохо. И многие умрут. Как умрет этот город.

Наше будущее убили. Забросали коктейлями Молотова, расстреляли из травматов и АКМ, самоходок "Нона", и воспитанием ненависти на российском и украинском ТВ. Мы – маленькое пятнышко на карте небольшого масштаба, где взрослые дяди из разных государств с азартом двигают свои фишки, делая свой ход, для которых то, кто живет здесь – статистика. Как являются для них статистикой смерти – то, что были, и то, что еще будут.

Меня душат слезы от обиды, от несправедливости, от разрушенного будущего, от боли за своего ребенка, которого нужно спасти, обязательно спасти, если что-то начнется – и от страха, что я не смогу это сделать.

Берегите мир. Вы даже не знаете, насколько это важно – важнее всего. Берегите мир там, где вы живете, не давайте случиться войне, потому что война – это смерть, и это не кино – это здесь и сейчас. Берегите мир у себя дома. Мы у себя не сберегли.

Александр Полквой, Донецк

"Украинская правда"