В.Портников: Верните нам всю Украину

Заявление спикера Государственной Думы России Сергея Нарышкина о «фактической анексии» Крыма Украиной в начале 90-х годов может, на первый взгляд, показаться нехитрым публицистическим приемом. Попыткой защитить российскую оккупацию многострадального полуострова и вывести ее за скобки переговорного процесса, призванного смягчить санкции на погружающуюся в экономическое небытие Россию.

Но у меня нет ни малейших сомнений, что глава нижней палаты российского парламента просто говорит о том, что думает на самом деле – то, что чувствует не только он, но и среднестатистический россиянин, от президента Владимира Путина до последнего фашиста-“добровольца”, пытающего украинских пленных в грязном подвале, арендованном российскими спецслужбами в ДНР.

Идея “фактической анексии” Крыма была на самом деле впервые высказана в заявлении пресс-секретаря президента России 24 августа 1991 года. Узнав о провозглашении независимости Украины, Павел Вощанов немедленно задал “крымский вопрос” – но эта тема, впрочем, не получила продолжения в действиях российского руководства, хотя территориальную принадлежность Крыма и Севастополя продолжали обсуждать на сессиях Верховного Совета России. . А развитие российско-украинских отношений постоянно относилось в зависимость от договоренностей по Черноморскому флоту.

В 1991 году в окружении Ельцина возобладала вторая тема – если хотите, не Крым должен быть наш, а вся наша Украина. Провозглашение независимости соседней союзной республики, как и последовавший вслед за этим парад деклараций о независимости, был воспринят Борисом Ельциным как возможность окончательно отделаться от ослабевшего конкурента Михаила Горбачева. Еще за несколько дней до украинского референдума 1 декабря Ельцин убеждал свою советницу Галину Старовойтову в том, что Горбачев воспрепятствует украинскому отделению. Когда 1 декабря пришло, а Горбачев ограничился пространным интервью украинскому телевидению, Ельцин понял, что его время наступило – и улетел в Минск договариваться с Леонидом Кравчуком и Станиславом Шушкевичем о новой, безгорбачевской форме существования союза.

То, что для Кравчука и большей части его сограждан было всего лишь инструментом развода, для Ельцина и большинства россиян воспринималось как переименованное государство: был СССР, стал СНГ. Претензии бывших советских республик на независимость воспринимались как дурацкая шутка: поиграются и вернутся в стойло. Со временем в Москве вызрело ощущение обмана, осуществленного бывшими партнерами – хотя очевидно, что Россия обманывала сама себя. Так наряду с СНГ появилась еще одна концепция – идея разноскоростной интеграции, союзное государство России и Беларуси, Евразийское экономическое общество, в конце концов – Таможенный альянс. Но все это движение имело одно-единственное направление – к союзному государству с Москвой в качестве столицы и президентом в качестве суверена.

В России давно уже решили, что “расчленение государства” в 1991 году явилось результатом его значительного ослабления и заговора Запада – и когда страна окрепнет, она возвратит себя утраченные территории. Возможно, Кремль не стал бы действовать именно сейчас, дожидаясь окончательного развала экономической, военной и политической инфраструктуры соседних стран – именно этим занимались его высокопоставленные агенты в Украине в последний период правления Виктора Януковича. Но соглашение об ассоциации ЕС с Украиной, воспринимаемое российской властью в качестве юридической препоны для будущего поглощения нашей страны и присоединения всей ее территории к РФ и Майдан, который квалифицируется как успешное продолжение того же заговора Запада, направленного на расчленение живого тела России ”, заставили Владимира Путина двинуть войска.

Крым в этом смысле воспринимается в Кремле как "очевидно" российская территория, отданная в управление младшим братьям просто потому, что так удобнее – и на время, пока сами младшие братья не вернулись домой. Поскольку возникла опасность, что возвращать «младших братьев» домой придется частями – сначала Новороссию, потом Малороссию, а потом и все остальное – Крым просто вывели из этого процесса, чтобы превратить в военную базу, обеспечивающую это возвращение. У Путина – и большей части его подданных – есть абсолютная уверенность в том, что никто и нигде – включая Украину – не сомневается в праве России отобрать Крым и то, кто говорит другое, просто проплачен госдепартаментом. То, что Крым в последние 23 года был в составе Украины, не означало, что Россия согласилась с его “фактической анексией” – сама Россия готовилась к “фактической анексии” всей остальной части территории Украины. Это как раз то, что Сергей Нарышкин не договаривает – не потому, что скрывает. А потому, что совершенно уверен, что все вокруг и не сомневаются в том, что Украина – это тоже Россия и она рано или поздно «вернется домой», даже если для этого придется сравнить с землей ее города и веси. А те, кто утверждает другое, просто проплачены госдепартаментом.

 Истошик